Forever, U said!

        Игра.

        Начало Игры.

        Они пока ещё ничего не сделали друг для друга. Только порвали со своей прошлой жизнью.
        Она без сожалений покинула мужа, молодого офицера, лучшего и единственного друга с детских лет, ни на минуту не оставлявшего её в тяжёлые дни невзгод и печали, мужественно и преданно дежурившего у алтаря её сумасбродства все годы её бесшабашной юности.
        Он, не оглядываясь, ушёл из семьи – от жены, все еще любящей, так и не осознавшей, что произошло, инерционно продолжающей каждый вечер ждать его домой и каждый вечер, не дождавшись, засыпающей в слезах. И маленького сына, ещё не всё об этой жизни узнавшего, но уже всё понимающего.
        Они ушли. Ушли, не ослеплённые всепоглощающей страстью, не сбитые с ног беспощадным ураганом внезапного чувства. Ушли в рамках Игры.

        Они оба, каждый сам для себя, давно поняли, что устроены не так, как другие люди. Их не приводили в восторг простые маленькие человеческие радости, они считали себя тоньше и глубже остальных людей и потому – выше их. Они влачили тяжкую печать Всепонимания. Книга Жизни, недоступная простым смертным, лежала перед ними открытая, а они лишь изредка лениво перелистывали её, давно прочитанную, пресыщенные в этой жизни уже всем, включая себя самих.

        Семейная жизнь давно наскучила ему. Свой брак он откровенно считал мезальянсом и про себя посмеивался над недостойной его, аристократа, супругой, не обременённой не то что Всепониманием, но даже высшим образованием. Но о том, чтобы уйти из семьи, он даже не думал – ведь без него она не сможет достойно и правильно воспитать его сына, и потом... уж очень он любил её вкусный борщ.
        Её жизнь протекала спокойно и ровно – без всплесков и рывков. Как у Христа за пазухой, жила она со своим любящим, непрестанно восхищающимся ею мужем. Он оградил её от всех забот до такой степени, что о существовании каких-либо бытовых проблем она и не подозревала. Ещё бы – ведь она создана для высшей участи, её удел – Всепонимание. Поэтому, вполне логично, что обустройство уютного семейного гнездышка всецело улеглось на плечи юного супруга. Он принял эту приятную ношу безропотно, даже с радостью. И она действительно любила его, как само собой разумеющуюся часть её жизни, как и своих родителей, спокойно и ровно – без всплесков и рывков.

        Правила Игры.

        И вот, эти два противоречивых мира столкнулись. Как два малолетних инфантильных карапуза, вдруг отпустившие руки матерей, и встретившиеся на середине песочницы... Или... как два прожигателя... нет, наблюдателя, исследователя жизни, два энтомолога, вдруг оторвавшие глаза от микроскопа и банки с жуками и совершенно внезапно встретившие направленный на них самих осмысленный, вдумчивый, изучающий, в с е п о н и м а ю щ и й взгляд.
        Это было как раскат грома, как удар молнии, как выброс эндорфинов в кровь, как распахнувшаяся дверь в иную реальность, как новый мир, открытый в одиночку.

        Сначала они ни с кем не делились своим открытием. Но потом он поделился с ней. Поделился, не подумав, не оценив неминуемо грядущих с обеих сторон потерь, поделился, движимый страстью к Игре, единственному, что ещё могло расшевелить полуспящее сознание Избранного, Отмеченного Печатью Всепонимания. Он просто подошёл к ней и сказал:
        - Привет. Я люблю тебя. Мы оба – Обличенные Истинным Знанием. Нам предназначено Судьбою быть вместе. Давай разрушим наши миры и создадим из них наш мир.
        Она обернулась к нему удивлённо, но удивление сменилось Всепониманием, когда она в полной мере осознала, что это именно ОН, тот, кого она ждала всю жизнь, кто являлся ей в её снах и рассказывал ей о ней больше чем сама она когда-либо о себе знала.
        - Да, - сказала она. - Я понимаю. Мы будем вместе всегда. Forever!

        Потом они снова вернулись к своим мирам. Он – кушать борщ, она – учить супруга Жизни. Но друг о друге они больше не забывали никогда.

        Сплелись две судьбы в экстазе борьбы с чувством.
        Кто – я или ты жестокость назвал искусством?...

        Их следующая встреча произошла как раз тогда, когда, согласно правилам Игры, они красиво простились навеки.

        В конце концов, он понял, что больше не может так жить. Его брак трещал по швам, но он и на минуту не желал признать себя виновным, призывая весь мир соответствовать его высокоинтеллектуальному и тонковсёчувствующему уровню. Помимо прочего дьявольски мешала остро жалящая мелкособственническая ревность – он приходил в ярость, узнавая о том, что в его отсутствие жена жалуется подругам на свою безрадостную долю вечного несоответствия многомудрому высокообразованному супругу.
        - Физическая измена ничто в сравнении с изменой моральной!!! – кричал он, нервно выписывая круги вокруг комнаты, посреди которой сидела на краю кровати испуганная неожиданной истерикой жена. Она даже думать не хотела о том, как бы он, всепонимающий, отреагировал на измену физическую...
        - Как я могу верить тебе после того как ты обсуждала нашу личную жизнь с чужими людьми?!!!
        - Но... ведь ты кокетничаешь с коллегами по работе, ты пропадаешь вечерами непонятно где, ты любишь быть свободным, а я... всего лишь поговорила с подругами... так всегда бывает между подругами, они обсуждают своих мужей...
        - Но это наша жизнь!!! - он постучал пальцем по виску. Ну как же она не понимает таких простых вещей? Ведь это же уму непостижимо, какая глупая женщина...- Её нельзя обсуждать ни с кем!!!
        Он забыл как сам накануне со смехом рассказывал о коллеге по работе, три часа проплакавшей в его кабинете о нерадивом, но требовательном муже. Это – где-то там, с другими, а тут его самого выставили в нелестном свете, обнажили перед чужими ему людьми его недостатки, которых он, не желая признавать, втайне стеснялся.
        - Слушай. Нам надо пожить отдельно. Это должно решить наши проблемы. Нельзя быть всё время вместе, даже если очень хочется – это аномально.
        - Но как же... - она закрыла лицо руками, не в силах противопоставить его доводам что-либо столь же весомое. В семье, если это настоящая семья, люди не тяготятся друг другом, как бы долго они ни были вместе. Но как сказать об этом ему, если он, одарённый красноречием Цицерона, способен высмеять и опровергнуть самые простые и, казалось бы, незыблемые истины.
        Спустя минуту он ушёл, оставив героическую женщину без сил рыдать на диване.

        "Забудь о нём", - мысленно приказала она себе. Она часто приказывала другим, и обычно её приказы незамедлительно исполнялись. Она привыкла доминировать, порой даже агрессивно и, может быть оттого, что в её жизни никогда не встречались люди, способные ей противостоять, она считала эту модель отношений единственно правильной. Но приказать себе было гораздо труднее, так как сама она, будучи абсолютно, подчеркнуто свободным по убеждению человеком, приказам не подчинялась.
        "Тогда я прошу, - вновь мысленно обратилась она к самой себе. – Забудь о нём, иначе он разрушит твою жизнь, молча и куртуазно станцует с тобой танго на осколках, а потом уйдет."
        Она не могла не согласиться с собой. Взвесив все "за" и "против", она понимала, что у их отношений нет будущего, что они обречены на мучительный крах, пусть даже после кратковременной вспышки счастья. Но даже мысленно соглашаясь с собой в этот момент, уровнем глубже, там, где мысли ещё нет, а есть только чувство, переходящее в мысль, она уже знала, что будет с ним, разрушит свою жизнь до основания, безоглядно, со смехом сумасшедшего и наслаждением мазохиста, самолично разметает ногами осколки ради той самой вспышки счастья с ним.

        - Я вернулся. Я пришёл за тобой. Я не могу жить без тебя.
        Она молча кивнула. Игра... правила Игры диктуют высокопарные слова. Все это время они играли виртуозно, изящно, изысканно. Ими восхищались сторонние наблюдатели, им желали Счастья, такой молодой, красивой, гармоничной, гибко-удачливой паре. Они наслаждались своей Игрой так, как никогда не наслаждались самой Жизнью. Игра в одночасье стала и смыслом жизни, и самой жизнью. Но почему-то слова любви застряли в её голове, и достать их сразу не удалось. Впрочем, он не заметил этого, жарко шепча ей в ухо и она последовала за его шёпотом, забыв обо всем.
        - Откажись от своей жизни и следуй за мной. Я увезу тебя отсюда далеко-далеко. Только там мы сможем быть счастливы, только там. Подальше отсюда!
        И снова он говорил красиво и уверенно и снова она не смогла произнести слов любви в ответ. Она старалась, упрекала себя в непрофессионализме, в потере квалификации, но слова не складывались в сонеты и оды. Слова гибли, едва родившись мыслями.
        - Почему ты молчишь? Ты понимаешь, что ты сделала со мной? Ты разрушила всю мою жизнь!
        Во имя Игры.
        - Теперь и моя жизнь должна быть разрушена во имя Игры, ведь так? – прищурилась она.
        Он горько усмехнулся.
        - Нет больше никакой Игры. Игра окончена. Я люблю тебя.
        Он отвернулся и медленно побрел прочь. И только тогда она поняла, почему весь день не могла произнести ни слова. Игра окончена. А любовь к нему... осталась. Значит, она – вне Игры, она – не Игра, а вне Игры слова любви даются нелегко, очень нелегко.

        - Он... понимает меня, - медленно, растягивая слова, будто неуверенная в них, проговорила она. Слова дались ей с трудом.
        - А я все эти годы тебя не понимал... - печально, полувопросительно, полузадумчиво, полубеззащитно ответил муж. Не провоцируя ссору, но... с незаявленным, невысказанным укором.
        Она опустила голову, не желая думать о себе так плохо, как это было на самом деле. Нет! Новая жизнь – не блажь, новая любовь – не выдумка. А с этим разговором надо скорее покончить.

        Мосты сожжены, потери нужны азартным.Поглубже вдохни.
        Теперь мы одни. Раскидывай карты.

        Они оба были совершенными игроками. Они жили не ради тихой гавани, но ради шторма, ради возможности испытать свои силы и покорить девятый вал. В этом и заключалась суть Игры. Игра заканчивается в тот момент, когда один из игроков покинет её, соблазнённый обещанием тихой гавани. И покинувший Игру считается проигравшим.

        Смотри, не умри, Игре присягнув на верность.
        В судьбе игрока ах, как высока смертность.

        Игра не окончилась, но перешла в иную фазу. Они больше не говорили об Игре и даже не говорили на языке Игры. Теперь они играли в свой мир и свою семью. О том, что Игра еще не окончилась, им говорило лишь смятение в душе и недоверие друг к другу. Его смущала необходимость начинать все заново, окончательный отказ от стабильного и устроенного. Её – отсутствие каких-либо шагов с его стороны и твёрдое убеждение в том, что эти шаги должен делать мужчина. Так и продолжали они новую Игру во взаимную удовлетворённость создавшимся положением, настороженно прислушиваясь друг к другу, готовые в любую минуту отскочить назад.

        Смятение в глазах, истерика, страх, нежность.
        О чём горевать?!! Давайте играть в неизбежность.

        Но не так легко изгнать из своей жизни прошлое. Особенно – прошлое друг друга. Она старалась не замечать того, как в разговорах он каждый раз называет бывшую жену "женой", как часами говорит с ней о чем-то по телефону за закрытой дверью и оттуда то и дело доносится его счастливый смех. Он болезненно переносил визиты её бывшего мужа, полюбившего являться к ним, как к старым друзьям со своими новыми проблемами.
        - Я должен утешить её, не дать ей пасть духом! С ней должно быть всё в порядке, ведь она растит моего сына!
        Она плакала каждый раз, когда он заходил ненадолго домой – забрать что-то из вещей или повидаться с сыном. Она каждый раз думала, что он останется и плакала каждый раз, когда он не оставался.
        - Я тоже должна утешить его, - глухо отвечала она. – Я была всем в его жизни. И он был всем для меня, пока не пришел ты!
        Она отвернулась, пока он не спросил со злобой, чем же тогда он является для неё сейчас. У неё не было ответа, она не хотела даже думать о том, что потеряла, покинув любящего и любимого мужа ради женатого мужчины, желающего всего лишь отдохнуть какое-то время от своей жены.
        Но когда он заставил её вновь повернуться к нему, в его глазах не было злости. И спросил он совсем не о том, о чём она думала.
        - А что же ты хочешь от меня?
        Сперва она мысленно рассмеялась этому очевидно глупому вопросу. Он желает, чтобы она стала просить его остаться с ней навсегда?! Его самолюбию мало того, чем она уже пожертвовала ради него? Неужели он смеет надеяться, что после всего она пожертвует еще и гордостью?!!
        - Я ничего не хочу, - медленно ответила она, не зная сама, что в этот момент отражалось в её глазах – любовь или ненависть. – Я живу сегодняшним днём и мне достаточно счастья осознания настоящего!
        - А мне нет… - сказал он и снова стал не опасным противником в Игре, а любимым человеком вне Игры. – Я хочу, чтобы мы были вместе всегда. Всегда...
        Вот оно. Тот момент, ради которого она пожертвовала всей своей жизнью. Вот главная ставка в Игре.

        Конец Игры.

        Игра окончена. Должно наступить Понимание. Теперь она точно знала, что любит его, своего бывшего партнера по Игре, любит вне Игры, так, как только может женщина любить мужчину. И только с ним она хочет связать свою жизнь, а всё, что было раньше, всё, включая саму жестокую и бессмысленную Игру, было лишь сном, от которого она наконец очнулась. И она радовалась этому пониманию, как ребёнок, проснувшийся утром и осознавший прекрасный огромный яркий мир вокруг себя, она упоённо погружалась в этот мир, смеясь над собственной недавней слепотой, когда вся Жизнь, все чувства были подчинены Игре в прятки от самой себя. Она поняла, что счастлива только теперь – по-настоящему, неподдельно.

        В этот миг она вышла из Игры.

        Жизнь.

        В глубоких раздумьях он шёл один по вечерним улицам. Вся эта история отняла так много времени и сил… Чертовски много сил… Он уже не тот, что раньше. Вряд ли он сможет еще когда-нибудь вступить в Игру снова. По крайней мере, надо восстановиться. А то не хватит никаких нервов. Хотя в этом и заключается смысл Игры – проживать каждый миг всерьёз. Не праздно говорить, но жить каждым словом. Любить, когда говоришь о любви и ломать собственную жизнь, если Игра того требует. Это он умел – ломать и строить. Годами взращённый профессионализм, может быть, талант.
        А девчонка была трогательная… Местами даже обворожительная. Да что там, возможно, лучшая из тех, с кем он играл. Но слишком уж самоуверенная, слишком независимая. Профессионала из себя строит… Да в её опыте максимум три Игры. Куда ей тягаться с ним, зубром! Он переиграл их больше сотни и каждая из них, каждый типаж вечно стоит у него перед глазами. Он всегда знал, кто перед ним и кого требуется сыграть, чтобы сломить сопротивление жертвы и заставить её выйти из Игры.
        Он усмехнулся. Воспоминание о девушке, от которой он ушёл сегодня утром и которую уже почти забыл, внезапно рассыпалось в груди миллионом иголок.
        «Что это? – удивился Игрок. – Это не может быть сердце, оно никогда не беспокоило меня. Наверное гастрит!»
        Надо вернуться домой, восстановить силы. Нормально питаться, не нервничать. Посвятить себя сыну. А может вообще завязать с этими играми?.. Ведь и они дают только минутное удовлетворение, мимолетное подтверждение моей избранности и превосходства. Пора кончать. Все это уже совсем не так, как в молодости. Да и потом, я давно доказал сам себе, что я – самый сильный Игрок!

        В полночь, всё ещё блуждая мыслями в закоулках собственной многотрудной жизни, он надавил пальцем кнопку звонка.
        - Ты?.. – жена растерянно исследовала его глазами, бессознательно поправляя прическу и одергивая халат.
        - Да. Я вернулся. Я же говорил, что я вернусь, ты должна была ждать меня каждую минуту.
        - Ты… - она не находила слов, не веря себе, своим ушам, ему, его словам, всегда таким красивым и… ядовитым. – Так поздно?
        Часы на кухне пробили двенадцать раз и, словно по сигналу, ночное небо за окном разверзлось, исторгнув из себя ледяную стену дождя. Постепенно, вслушиваясь в шум грозы на улице, на её лице понимание рождало улыбку счастья – он не уйдёт сегодня. Он не уйдёт в дождь и в ночь. Он не такой.
        Словно подтверждая её догадку, он, резко подавшись вперёд, почти впрыгнув в квартиру, сжал её руки.
        - Нет! Не поздно. Я верю, я знаю, что ещё не поздно!!!
        - А я… сварила борщ. Ты наверное голодный?
        Он радостно кивнул, проходя в комнату.

        В этот миг он вышел из Игры.